Было Вечером Вечерком в Русь Реке мы Купались
— Бога побойтесь! — Зашумели старики и старухи.
— А бога нет, бабка! — выкрикнул Князев.
— Врешь! Есть! — потрясая кулаками, страшно закричала старуха в черном монашеском платье и в черном платке, заколотом булавкой под подбородком.
Я испугался, спрыгнул за куст алого шиповника. Мне показалось, что сейчас произойдет свалка.
— Покарает он вас! Покарает, безбожники!
Я узнал в кричавшей мать Людмилу, которая прошлую зиму стегала у нас одеяла.
— Разве подобное возможно в культурной Европе?! — возвысил голос длинноволосый, опять простирая руки к небесным кораблям. — Дикари! Ведь здесь лежат ваши деды, которые воздвигали этот город!
— Послушайте, гражданин! — крикнула Сашка Сокол. — Бросьте разводить свою классовую агитацию! Было объявлено: «Кто хочет перенести родных на новое кладбище — переносите». И люди перенесли. А здесь остались безнадзорные могилы!
— Сама ты безнадзорная!
— Ишь, вырядилась парнем!
— Еще бы штаны мужичьи напялила! — загомонили старухи.
— Бросьте вы базлать, обломки старого мира! У вас вон мужик на бабу похож! — выходил из себя Князев.
— Это кладбище как бельмо здесь!
— Могилы в самом центре города!
— А-а, боитесь смерти! От нее никуда не уйдете!
— Шагай, папаша, не агитируй!
— Тебе, поди, император всея Руси приснился сегодня! — горланили ребята, хохотали и свистели.
Шура молчал, отворачивался, пряча лицо в поднятый воротник пиджака. Ему не хотелось, чтобы старухи узнали его. Узнают, расскажут матери, а она расстроится.
— Да чего тут с ними рассусоливать! Айдате работать! — скомандовал Князев и заголосил песню безбожников:
И ребята повалили толпой по могилам, по мокрой траве в сумятицу молоденькой листвы, белой метелицы и золотого дождика. По кладбищу гулко отдавалось:
Мелькали лопаты, сравнивая холмики, громко звучали топоры и пилы, с треском и шумом валились березы — прорубали аллеи…
Тетя Маша сообщила новость: на Алтае, в селе Волчиха, ударил из земли святой ключ! Будто от рук большевиков погибли там два благочестивых брата, имевших крепкое хозяйство. И вот из их-то могилы и пробился родник. Потекла речка. В ней люди, угодные богу, будто бы видят плывущие иконы.
К святому ключу стали ездить верующие. Пронеслась молва, что больные исцеляются в его святых струях, а из припадочных, которых называли «бесноватыми», изгоняются бесы.
На этот ключ собралась и Нина. И меня стала уговаривать поехать с ней.
— Прокатись, — сказал Шура, — увидишь много любопытного.
— Так ведь не бывает видений! Нам в школе рассказывали, как это все устраивали…
— Конечно, не бывает… Просто людей посмотришь. Новые места увидишь. Алтай.
Сначала мы с Ниной ехали поездом, а потом через лес — на телеге…
Воздух краснеет от заката. Я сижу, свесив ноги. Кусты и высокая трава метут по моим сапогам.
Рядом сидит Нина, как всегда молчаливая, погруженная в какую-то думу.
Каждое дерево, куст, травинка, комок земли отбрасывают длинную, резкую тень.
Между соснами и березами краснеет. В лесу смеркается. Он какой-то разбойничий: грозный и очень гулкий. Кашель возницы, его понукания, фырканье лошади, стук копыт и колес по корневищам, оплетавшим дорогу, звучат на весь лес, будто под сводом собора.
Я чувствую себя бесприютно, хочется домой, где остались приятели, два белых голубя и прекрасный змеек. Его сделал Шура. И даже нарисовал на нем красную смеющуюся рожу. И трещотку приладил.
Уже темнеет, когда въезжаем в село. В поле, где пробился ключ, горит много костров. Дома переполнены приехавшими.
Кое-как мы устраиваемся в одной из изб. На полу лежат женщины с котомками под головами.
Невидимая в темноте старуха рассказывает, что на могиле замученных братьев был крест. Безбожники решили его срубить. После первого же удара топором из креста потекла кровь и раздался голос: «Мы все вам прощаем»! Безбожники тогда покаялись и уверовали в «господа бога, милостивца нашего».
В темноте вздыхают, охают, шепчут молитвы. По низу тянет холодком, ползет резкий запах полыни и сырости от недавно вымытого пола.
Кто-то рассказывает, что ночью видели на могиле горящие свечи.
Я замер. Жутковато в этой душной, шевелящейся, шепчущейся тьме.
ЦАРЬ НИКОЛАШКА У этой «народной антисоветской песни» существует несколько версий.
Первая — от Николая Первого до Брежнева — широко известна (особенно благодаря телепрограмме «В нашу гавань заходили корабли»).
Вторая — доходит уже до времен Бориса Николаевича Ельцина.
А третья — услышана совсем недавно в пригородной электричке и это уже о современности!ЦАРЬ НИКОЛАШКА
(потом его маленечко того. ) — 1 вариантЦарь Николашка, самодержец всей Руси,
Хотя на морду он не очень был красив,
При нем водились караси,
При нем плодились пороси,
И, в общем, было чем поддать и закусить.
Но в феврале его маненечко того,
И тут всю правду мы узнали про него:
Что он рабочих не любил,
Что он евреев изводил
И что не видел дальше носа своего.Отец Иосиф был народный наш отец,
Он строил ГЭС, он строил ГРЭС, он строил ТЭЦ.
При нем колхозы поднялись,
У лорда слезы пролились,
Капитализму наступил при нем конец.
Ну а потом его маненечко того,
И тут всю правду мы узнали про него:
Что он марксизму изменил,
Что многих жизни он лишил,
И что сидели все в тюрьме до одного.Хрущев Никита, хоть он ростом был с аршин,
Но дел великих он немало совершил:
При нем пахали целину,
При нем летали на Луну
И лучшим другом стал великий вождь У Ну.
Ну а потом его маненечко того,
Тогда всю правду мы узнали про него:
Он кукурузу насадил,
Гамаль Насера наградил
И еще много кой-чего наворотил.
А мы все движемся и движемся вперед,
Но если кто-нибудь когда-нибудь помрет,
О нем расскажет нам история,
История, которая
Ни слова, ни полслова не соврет.
ЦАРЬ НИКОЛАШКА
(потом его маленечко того. ) — 2 вариант
Царь Николашка долго правил на Руси,
и хоть собой был неказист и некрасив,
при нем водились караси,
при нем плодились пороси,
и было много чего выпить-закусить.
Но в феврале его немножко не того,
и вот узнали мы всю правду про него:
что он рабочих обижал,
что он евреев унижал,
и что царицу его Гришка ублажал.
Товарищ Ленин вкупе с Троцким — два вождя —
социализм внедряли, головы рубя.
Социализм у нас окреп;
да, жаль, в стране исчезнул хлеб —
тогда ввели они спасенье наше — НЭП.
Ну, Ленин жив — о нем здесь ничего.
А с Троцким хуже — он немножко не того:
узнал о нем всяк из людей,
что нет врага народа злей,
что провокатор он, гестаповский лакей!
Товарищ Сталин был нам всем родной отец.
Капитализму наступил при нем конец.
Он пятилетки учредил,
крестьян в колхоз объединил,
и над рейхстагом флаг советский водрузил.
Но в марте он немножко не того —
и вот узнали мы все правду про него:
он полстраны пересадил,
он верных ленинцев сгубил
и богом сам себя при жизни объявил.
Хрущев Никитушка хоть ростом был с аршин —
страна достигла с ним сияющих вершин.
при нем пахали целину,
при нем летали на луну,
За 20 лет клялись построить «коммунизьм».
Но в октябре его немножко не того,
и вот узнали мы всю правду про него:
он ум 7 раз на дню менял,
он кукурузный культ создал,
весь мир родней Кузьмы пугал,
Ну в общем, кой-где в нем свербил «волюнтаризьм».
За ним вождем стал лично Брежнев Леонид.
При нем был всяк одет, обут, и пьян, и сыт.
В литературу внес он вклад;
борьба за мир так шла на лад,
что грудь его всегда ломилась от наград.
Когда же Бог его от нас унес,
кто он, ответ узнали мы на наш вопрос:
страну он вверг в застойный спазм,
а сам впал в мерзостный маразм,
и разных Хоннекеров целовал взасос.
Как вождь, Михал Сергеич был отважен, смел.
Он «на’чать и углу’бить» новый курс сумел.
При нем народ пить перестал,
про принцип гласности узнал;
Дух перестройки поднял ветер перемен.
Когда же распрощалась с ним страна,
уже мы знали, в чем была его вина:
с трибун словесная струя,
а в магазинах ни . чего,
и всей причиною тому — его жена.
Настал в России демократии момент,
И вот наш Ельцин, понимаешь, президент.
Народ его боготворил,
«да», «нет» как надо говорил,
и в путь за ним к капитализму поспешил.
Но путь реформ — не праздник, не запой.
Узнали вскоре люди: Ельцин-то плохой.
Он воровской базар развел,
Союз Советский расколол;
он оккупант, совместно с всей своей «семьей».
А мы шагаем все и движемся вперед.
И вот уж новому вождю придти черед.
Пусть будет им из нас любой,
но кем бы ни был он собой —
наш глаз критический насквозь его проткнет.
Он не обманет нас, не проведет.
В конце концов о нем узнает весь народ:
что он такой; что он сякой;
что он, подлец, антигерой;
что надо гнать, да и «мочить» его! Долой!
ЦАРЬ НИКОЛАШКА
(потом его маленечко того. ) — 3 вариант
Примечание: песня была услышана случайно, в электричке, в полном смысле слова «на ходу» и текст восстановлен по памяти, поэтому возможны какие-либо неточности.
Поскольку начало песни практически всегда одно и то же, приводим только окончание — про современное.
Теперь идем по Путина пути
С него ни влево и ни вправо не сойти
Он террористов распугал
И олигархов постращал
И удвоение всего пообещал.
Но в срок положенный маленько не того
И не узнали мы всю правду про него.
Как несогласных разогнал
американцев напугал
и власть преемнику свою передавал
Но есть еще история,
та самая которая
ни слова ни полслова не соврет!
Примечания:
Текст третьего варианта, конечно, записан неточно, но, что поделаешь. Возможно кто-то сейчас сидит и пишет еще один вариант этой песни, но про это мы не знаем.
Авторы всех трех вариантов песни — неизвестны.
Один из вариантом текста песни был опубликован в сборниках «В нашу гавань заходили корабли» ( Пермь, «Книга», 1996) и «В нашу гавань заходили корабли». Вып. 2. М., Стрекоза, 2000.
А до этого песня распространялась в рукописных текстах. И, конечно, в магнитофонных записях.